Арефьев Александр

Арефьев Александр Дмитриевич (1931-1978).

Родился в Ленинграде. Рос без отца. Мать - рабочая. Занимался в изостудии Дворца пионеров у С. Левина. Учился в СХШ (1944-1949), был исключен за формализм. Уже там вокруг него образовалось содружество, одно время называвшее себя «Орденом нищенствующих (или непродающихся) живописцев» (ОНЖ), сейчас чаще именуемое «арефьевским кругом» (или арефьевцами). Окончил вечернюю школу и поступил во 2-й медицинский институт, где проучился два года (1954-1956). В 1956 году был осужден за подделку рецепта и пробыл в лагере до 1959 г. Отбывал срок еще раз (1965), якобы «за покушение на убийство» вследствие бытовой ссоры. Был одним из активных организаторов выставки в ДК им. И.И. Газа. Выставку в ДК «Невский» бойкотировал из солидарности с художниками, не допущенными к участию в ней. Принимал также участие в выставках группы «Алеф». В 1977 г. эмигрировал.
Героичный по натуре Арефьев внес героику в занятия живописью. Он искал такой объект изображения, наблюдение за которым представляет опасность. Одновременно это «неофициальный» объект, невозможный в искусстве соцреализма. У Арефьева появляется человек, сформированный сталинским лагерным бытом, появляется быт, вышедший на улицу из тесноты коммуналок, быт страстей, скандала на лестнице, разговора у забора, уличной любви. Он и сам обеспечивает доступ к живой натуре запрещенными методами, например, подглядывая в окна женской бани. Так возникает знаменитая теперь «Банная серия». Смысл раннего Арефьева – стремление к подлинной жизни. Художник постоянно писал Ленинград, но это был, главным образом, разрушенный войной, тревожный, непарадный город. Но главный предмет, занимающий художника на всем его творческом пути – это человеческое тело. Он изображает тела в бесчисленных позах и положениях, часто только торсы. На рубеже 1950-х и 1960-х годов художник уходит от натуры. Он обращается к сюжету, но при этом сюжет у художника не становится литературным, а обращаясь, например, к истории, мифу, античности, он решает чисто пластические задачи. Художник сосредоточен на мощи и напряжении тел. К концу 1960-х годов Арефьев вновь обращается к улице, но теперь там нет крупного плана. Теперь это люди на скамейке в парке, в метро, на остановке, в очереди. Исчезла лепка тел, упругость линии. Люди 70-х превратились у художника в фигуры-схемы. В 70-е он экспериментирует с формой и техникой, с пространственным построением, но в нем нет уже лиризма 40-х, выразительной силы 50-х годов. Для ленинградского неофициального искусства значение фигуры Александра Арефьева огромно, он обладал даром стимулировать развитие художественной индивидуальности, творческого состояния. Он был признанным лидером содружества художников, для многих – центральная фигура ленинградского художественного андеграунда.

Источник: Л. Гуревич. Художник ленинградского андеграунда. Биографический словарь. – Санкт-Петербург : Искусство – СПб», 2007. – С. 12-16.